Всего какую-нибудь сотню лет назад счастливые дети, успевшие родиться до технического прогресса, впервые переступали порог учебного заведения лет в одиннадцать. Сегодня малыши отправляются в школу уже в шесть лет. При этом редкая молодая мама может заявить, что не выдернула себе пару-тройку резко поседевших прядей, читая об упущенных возможностях развития математических способностей в грудном возрасте
Безвозвратно ушло в прошлое время беременных, спокойно выгуливающих пузо по аллеям парка. Подкованная беременная путешествует по картинным галереям и слушает классическую музыку, усиленно натягивая на живот наушники, предназначенные, в общем-то, для головы. Не за горами день, когда будущим мамам таблетки фолиевой кислоты будут заворачивать в географические карты и физические таблицы.
Дети, конечно, не подозревают, что после трех лет учиться чему-либо в принципе поздно. И нерадивым родителям, не занявшимся вовремя развитием своего чада, остается лишь уныло втолковывать детям премудрости стандартной школьной программы, кусая локти и не рассчитывая уже на какие-либо значительные успехи. Но на то мы и родители, чтобы обо всем разузнать и вовремя спохватиться. Особенно если речь идет о первом ребенке.
Поэтому, потянувшись рано утром после первого дня рождения ребенка в холодильник за остатками праздничного торта, вместо сладкого мы получаем град букв-магнитиков, угнездившихся на металлической дверце. Выбирая пластиковые буквы из волос, мама виновато оправдывается сама перед собой: конечно, кубики Кроликова и карточки Лисичкина намного лучше, но их цена, а главное – количество рабочих часов, необходимых на их втолковывание ребенку легко сопоставимы с наймом ребенку личного чтеца-декламатора на всю жизнь. Магнитики же дешевы и, кажется, ребенку нравятся… По меньшей мере, на вкус. Не ведая, что чтение в год осваивается намного быстрее, чем в пять лет, малыш лихо выковыривает из букв магнитики, один из них проглатывает и тем самым прекращает первый этап образовательного порыва своих родителей.
Со временем горы изуродованных учебных пособий растут, ребенок в детском саду начинает кое-что усваивать, и стремление обучить чадо всем премудростям переходит в вялотекущее самоедство по принципу «надо-бы-с-ним-позаниматься». Но даже самое вялое чувство вины обладает разрушительной силой. Накапливаясь, оно пробуждает в нас доселе невиданные революционные порывы. Мы торжественно клянемся себе, что с ближайшей значимой даты мы меняем порочный образ жизни и посвящаем отведенное на общение с ребенком время его развитию, обучение и воспитанию, объявляя священный джихад квази-развивающим компьютерным играм и псевдо-познавательным телепередачам. Домашним объявляется о начале новой жизни.
Нет ничего более соблазнительного, чем начало «новой жизни». Строятся планы, звучат клятвы, распрямляются плечи и появляется блеск в глазах. Обычно регулярно возникающие позывы на новую жизнь быстро проходят, не нанося особого ущерба. Плитка шоколада отлично утешает после провала новой диеты, учебник английского незаметно отъезжает поглубже в тумбочку, а ребенок намертво склеивает пластилином страницы очередного универсального пособия, гарантирующего обучение чтению, рисованию и плаванию одновременно. Игры в мяч после ужина плохо сказываются на давно уже принявшей форму стула спине, недостаточно далеко убранной вазе и слишком медленно бегающей кошке. Посему их удельный вес в жизни семьи неуклонно снижается с каждым днем так и не удавшейся новой жизни. Постепенно забитая тапками совесть затихает, и жизнь возвращается в привычную колею.
Но наши политики не дремлют. Коварные, изощренные изверги, они выдумали зимнее и летнее время. И если переход на летнее время грозит нам лишь неприятным привыканием к более раннему пробуждению, то переход на зимнее время намного более опасен. И опасность эта практически незаметна невооруженным взглядом. Я тоже не сразу ее распознала. Тем не менее, именно переход на зимнее время опасен непреодолимым соблазном начать очередную новую жизнь.
В первое утро после перехода на зимнее время я проснулась задолго до звонка будильника. Почти за час. Я не могла отказаться от такого щедрого подарка судьбы. Я встала. И пока никто не рвался помочь мне вытереть пыль кисточкой для пудры, вымыть бутылочку младшей сестры в унитазе и натереть мебель зубной пастой, я успела переделать целую кучу дел. И даже не опоздала на работу. Значит, именно в тот день у меня появился шанс начать новую жизнь. Меня ждали грандиозные свершения. Наполеон был бы посрамлен, узнай он о моих планах в первый день зимнего времени. Естественно, первой жертвой реформ должен был пасть ребенок. В новой жизни нет места отпрыскам, бесцельно скачущим по диванам. Потомство должно быть хорошо воспитанно и всесторонне образовано. На сей раз я подошла к вопросу обдуманно. Поскольку попытки домашнего обучения чему-либо стабильно оканчивались грандиознейшим провалом (ввиду полного отсутствия педагогических способностей у мамаши-энтузиастки), дело было поручено профессионалам. Я решила записать дочку в какой-нибудь кружок.
Для начала я начала искать у дочери ярко выраженные способности. И обнаружила: ребенок ярко выражено хотел смыться к телевизору. Преступные наклонности были пресечены на месте, и дочка понуро поплелась в детскую, для обнаружения склонностей к наукам, спорту и искусству. Через пару часов измученное чадо вырвалось из плена и прильнуло к экрану с родимым Дудиду. Я тем временем с усердием, достойным лучшего применения, изучала ее пластилиново-гуашные творения, выискивая в интернете стандарты гениального рисунка для неполных четырех лет. К вечеру картина прояснилась. Три с лишним года назад я поняла, что родила вундеркинда. Но мне так и не удалось выяснить, в какой именно области мой вундеркинд граничит с гением.
Наконец в голову пришла достаточно простая мысль: а не спросить ли подопытный объект, чем именно он любит заниматься? Дочка выразила пожелание танцевать. В доказательство она лихо начала скакать по дому под музыку. На последних аккордах я помчалась записывать ребенка в танцевальную студию.
В предвкушении первого урока ребенок неделю приплясывал, подпрыгивал и размахивал конечностями, уточняя, не забуду ли я отвести ее в студию в нужный день. Я блаженно размышляла о собственных успеха на ниве раннего развития и тихо радовалась вместе с ребенком. Правда, оказалось, что дочкины танцы, вызывающие стабильную гордость у домашних, не сильно впечатляют извивающуюся змеей преподавательницу. Девица изящно изгибалась и порхала по залу, изредка бросая небрежный взгляд на семенящих за ней малышей. Взор ее был устремлен в собственное блестящее будущее. Мое чадо, не очень в это блестящее будущее вписывающееся, загрустило, заскучало и отползло в сторонку. Посрамленная, я побрела домой.
Меня ждали измазанные пластилином пособия, хвастливые интернетные истории чужих мамаш о малолетних Моцартах и Эйнштейнах, а также неистребимое чувство вины за недоданное, недоделанное и недорисованное с ребенком. Новая жизнь рассыпалась в прах. Мрачно приканчивая плитку шоколада, я потянулась к телефону, чтобы кому-нибудь пожаловаться на несправедливость мирового устройства. Телефонной трубки на месте не было. Она оказалась у дочери. Дочь, оказывается, возжелала позвонить бабушке. И потребовала сказать ей номер. Я насторожилась. Долгие рассказы о цифре 1 с длинным носиком, цифре 2 с длинной шеей и прочих физических недостатках остальных чисел, до сих пор к узнаванию оных цифр не приводили. Я стала медленно называть номер. Дочь так же неспешно его набрала, и начала повествовать бабушке о перипетиях садовской жизни, не обращая более на меня внимания. А я тихо сидела в сторонке, осмысливая происходящее. Выходит, труды мои не пропали даром. Значит, надо продолжать. Завтра же начинаю новую жизнь! Все равно шоколад кончился…
Источник: МамаИнфо
