Написать о налаживании нашего ГВ меня вдохновила Оля. Когда написала больше половины, подумала, что никогда это никому не покажу. Но Оля меня не только вдохновила, но и переубедила поделиться опытом…
Это далеко не однозначный рассказ. Многие, вероятно, не поймут меня. Но я сделала так, как считала нужным.
Первый месяц.
Во время беременности я прочитала о грудном вскармливании, казалось бы, все что можно. Ходила на курсы для беременных. Слушала лекции о грудном вскармливании и считала себя в этом вопросе очень подкованной.
Как только Ника родилась — её приложили к груди, она там что-то пошамкала, не слишком активно, а потом просто лежала рядом.
Когда через несколько часов мне её принесли (это было 11 часов вечера), я попыталась приложить её к груди по всем правилам, дотронувшись соском до губы, что бы ребенок пошире открыл рот и быстро всунуть грудь как можно глубже. Но то ли я была слегка одурманена родами, может просто от усталости, но я все перепутала, и дотрагивалась соском до Никиной верхней губы. Естественно Ника просто приподнимала голову, но широко рот не открывала. Я пробовала просто засовывать в её ротик грудь, но было сильно больно от того, что Ника сплющивала ртом сосок (я же засовывала не околососковый кружок, а только сосок).
Я попробовала обратиться к детской сестре, что б она мне показала, как надо прикладывать к груди ребенка (я догадывалась, что она это делает не так, как советуют консультанты по ГВ, но надеялась на её опыт). Эта «добрая» женщина схватила меня за грудь возле соска и опять таки засунула в ротик к Нике один сосок. На мое: «Больно!» женщина злорадно ответила: «А как ты думала!» (позже я поняла, что её «доброта» вызвана тем, что я не дала ей 5 грн).
В тот вечер соски сразу же начали кровить. А сосать Ника прекращать не собиралась. Тогда я решила отдать ей на растерзание одну грудь, правую, чтоб потом можно было хоть как-то одной кормить, а другую лечить.
Ника сосала всю ночь! Под утро я догадалась положить её себе на живот, и так мы и заснули.
Утром мне дали в роддоме мазь календулы. Через пару часов родные передали мне в роддом какое-то авентовское средство от трещин и Бепантен.
Домой из роддома я возвращалась уже с 2-мя разгрызенными сосками.
По дороге домой, еще в машине, я почувствовала себя плохо. Оказалось, что у меня температура 39 с чем-то. У меня начинался первый мастит…
Дома я сразу же позвонила женщине, которая вела наши курсы, и которая должна была направить ко мне консультанта по грудному вскармливанию. Но, как мне сказали, консультант была в отпуске.
Позвонили врачу, который принимал роды, она посоветовала пропить антибиотик — Цифран. Вроде бы как он не попадает в молоко. Не знаю попадает или нет, но все прошло без видимых последствий.
Однако соски не заживали и болели страшно! Кроме того Ника нижней челюстью постоянно натирала мне околососковый кружок (она не подкладывала язычок), давила верхней челюстью сверху (а сосала Ника по полчаса!) и у меня там были постоянные отеки. Лактостазы и не инфицированные маститы были постоянно. Пуховое одеяло в середине июля было моим первыми другом, потому что маститы постоянно сопровождались лихорадкой. Мы постоянно вызывали массажисток, расцеживать грудь. Молока у меня было очень много. Грудь набухала, была горячей и, казалось, сейчас лопнет. Просыпалась я постоянно в огромной луже молока, не смотря ни на какие прокладки для груди.
По дому я ходила с голой грудью (что бы «проветривать» соски и что бы они ни прели) и за мной по полу тянулась дорожка из капающего молока. Молоко было везде: на полу, на тапках, на одежде.
Я ни о чем другом не могла думать. Я не могла сказать, где именно у меня болит. Боль была везде.
Слабость была ужасная. Я не выходила на улицу 18 дней. А когда мы наконец вышли со свекровью погулять, я просто не успевала за ней идти (а она шла гуляющим шагом) и постоянно садилась на все лавочки отдохнуть. Если кто-то приходил погулять с Никуськой, я тут же засыпала.
Но Нику мне сейчас жалко намного больше. Я не давала ей грудь, если прошло меньше, чем 3 часа (моя мама носила её на ручках, отвлекала как могла). Когда я давала ей грудь, я ловила себя на том, что от страха перед болью сдавливаю её головку рукой. Я не могла пересилить себя и заставить дать грудь раньше, чем она начинала плакать. А потом, как это не ужасно, я просто ждала, когда она начнет плакать, потому что тогда Ника шире открывала рот, и была большая вероятность, что она не заденет челюстями разодранный сосок. В свое оправдание могу сказать, что когда больно день — можно себя пересилить, собраться и сделать себе больно ради ребенка. Но когда больно постоянно, когда каждое кормление ждешь как пытку, когда с приближением очередного кормления мысли только о том, что сейчас надо будет самой себе сделать больно, когда больно постоянно, а в момент присасывания просто страшно больно, до искр из глаз, а потом еще полчаса тупой ноющей боли, то нервная система начинает сдавать. Еще один существенный момент заключается в том, что больно делаешь сам себе. То есть это не укол, который делает медсестра, это надо самой определить — вот сейчас, в этот момент я причиню себе боль, решиться и заставить себя сделать это движение. С другой стороны, где-то глубоко все время живет мысль, что можно перейти на искусственное вскармливание и все закончится как страшный сон. И мама моя меня к этому толкала постоянно (она не противница ГВ, ей просто было меня очень жалко) и муж, который готов поддержать любое мое решение. И когда такая ситуация продолжается и продолжается, и конца и края этому не видно, когда не остается ничего, что бы интересовало, а вся жизнь распределена на часы от кормления до кормления, то всякое присутствие духа и чувство долга перед ребенком сходят на нет.
Чтобы залечить соски, я пробовала все: Солкосерил, Бепантен, Меделу, масло какао (от которого у Ники была страшная аллергия), отвар ромашки, какие-то еще мази (уже не помню), зеленку.
Я пробовала накладки. Первые пару дней они даже приносили какое-то облегчение. Соски правда не заживали, но их, по крайней мере, не мусолили во рту и мне было не так больно. Но потом, у меня от этих накладок начались сильные отеки околососковых ореол. Момент, когда Ника присасывалась был самый страшный. У меня просто дрожали руки от страха, когда я давала ей грудь.
Я знала, что ни зеленкой, ни накладками пользоваться нельзя, но была уже готова испробовать все средства, которые мне предлагали.
Потом мне посоветовали главного «сиськоведа» 6-ого роддома. Она приезжала ко мне на дом, если у меня начинался мастит, и я к ней ездила на процедуры в роддом 3 раза в неделю. Процедуры заключались в следующем: вначале она сцеживала меня в бутылочку, «вправляла» какие-то доли, из за смещения которых у меня якобы случались маститы, потом мне делали процедуры, которые должны были помочь моим соскам быстрее зажить (УВЧ, что-то еще). Оборудование в роддоме было просто аховое. Во время процедур я должна была держать руками какие-то палочки, проводки. А когда я один раз расслабилась и дотронулась до винтика — сильно обожгла себе палец. После процедуры я приезжала домой и кормила Нику из бутылочки моим сцеженным молоком. В этом, собственно, не было особой необходимости, молока у меня было валом, но пропустить кормление, в этом было такое облегчение.
Процедуры мне совершенно не помогали, но я не могла отказаться от них. Надо же было на что-то надеяться. Домассажировалась я до того, что непосредственно после процедуры я уже чувствовала в каком месте у меня начинается мастит. Светило «сиськоведения» толкало «умные» версии про сглаз, порчу и т.д.
Хорошо помню как «праздновали» месяц Нике. Пришли мои и мужа родители. Сели за стол. А мне плохо. В этот день у меня был самый страшный отек околососковой ореолы за все время кормления. Болело невыносимо. Горела в том месте кожа, болело все внутри. Я с ужасом ждала, когда придет время давать эту грудь.
Вечером мы с Димой повернули Нику головой так, что бы её нижняя челюсть не натирала больное место, но в таком положении я еще никогда не давала грудь. Я вообще могла дать грудь только в одном положении — сидя, а Ника лежала на подушках но бочке. Мне было дико страшно. Грудь я в итоге дала под Никины раздирающие душу вопли и Димино: «Раз, два, три!». Слава Богу действительно, смена положения помогла, отекшее место Ника почти не затрагивала и отек со временем сошел.
Но этот месяц — это одна сплошная боль.
Второй месяц.
Во-первых, вышла на работу моя мама, и уже некому было «отвлекать» ребенка. Сама я всегда понимала, что Ника не просто хнычет, потому что ей скучно, а человеку надо пососать, поэтому я стала давать ей грудь тогда, когда она просила. Но поскольку Ника уже привыкла есть по режиму, то она сама себе установила новый режим. Сосала она по полчаса 8 раз в день, в 7-00, в 10-00, в 13-00, в 16-00, в 19-00, в 22-00, в 1-00, в 4-00.
Во-вторых, наконец, пришло время, когда можно было вызывать консультанта по грудному вскармливанию. Но, честно говоря, о её визите я думала с ужасом. Я просто не представляла, что мы будем тренироваться правильно давать грудь! То есть дать, забрать, опять дать. Я не могла себе этого представить.
Пришла консультант. В общем, чуда не произошло, с первого раза переучить Нику правильно брать грудь не получилось, она все равно давила верхней челюстью на грудь, издавала громкие чмокающие звуки. Дело в том, что я не могла засунуть грудь Нике в ротик поглубже. Консультант мне показывала кучу картинок, как это надо сделать, и на всех картинках, траектория «полета» соска была такая, что я бы им обязательно задела верхнюю челюсть Ники. А мне даже думать об этом было муторошно.
Но немного легче все-таки стало. Самое главное, что Ника стала подкладывать язык под сосок и перестала натирать мне околососковые ореолы. Это стало первым шагом к налаживанию нашего ГВ.
С моими маститами справиться обычными средствами тоже не было никакой возможности. Варианты — изменить позу кормления, как можно чаще прикладывать к груди или более радикальный: вначале воспользоваться молокоотсосом, а потом дать грудь — были для меня невозможны. Мне было страшно представить, что я буду менять позу, приводила в ужас мысль о том, что грудь надо будет дать чаще, чем Ника сама попросит. Я дотронуться до неё лишний раз боялась. А воспользоваться молокоотсосом я тоже не могла. Соски были надгрызены таким образом, что при работе молокоотсоса, соски надрывались еще больше. Я как-то попробовала, и кроме боли, явственно слышала хруст.
Но консультант по грудному вскармливанию таки справилась с моими маститами. Она посоветовала мне попить Траумель-хель. Это было просто невероятно. После целого месяца таких мучений ( и кучи денег, выброшенных в трубу) — один вечер я попила таблеточки — и о чудо! Больше маститы меня не беспокоили никогда!!! Еще, правда, пару раз были лактостазы, но это за почти 3 года кормления. И рассасывались они Никой элементарно. Это был второй, очень значительный прорыв в налаживании нашего ГВ.
Но соски заживать никак не хотели. Консультант уже предложила какую-то мазь, которую надо было накладывать на грудь на 12 часов, но у меня было столько молока, что я не могла не кормить столько времени. У меня моментально появлялись затвердения в груди, а сцедить грудь я не могла, страшно болели околососковые кружки. Да и не умею я сцеживаться (до сих пор).
Дала консультант и еще один совет. Видя мое невменяемое состояние, она посоветовала мне ложиться спать одновременно с Никой и днем и ночью. Как ни странно это сейчас вспоминать, но тогда я, во-первых, хоть и падала от усталости и нервного напряжения, почему-то не догадывалась, что можно спать так много, а во-вторых, оказалось, что я действительно нуждаюсь почти в стольких же часах сна, как и 1 месячная Ника. Я спала как сурок и днем и ночью, и это благосклонно сказывалось на моей нервной системе, и хоть как-то поддерживало меня.
Но был у этого совета один подводный камень. Дело в том, что спали-то мы с Никой вместе на одной кровати. И Ника за это время так привыкла спать вместе, что когда, в последствии мне стало легче, и мне уже не хотелось спать круглые сутки, оказалось, что Ника не спит без меня! А если я (или папа) лежим с ней, она спит очень много. Только в 9 месяцев! стало возможным оставлять Нику спать одну часа на полтора, и только вечером, когда она ложилась на ночной сон. Все остальное время с ней должен был кто-то лежать. В 10 месяцев мы поехали на майские праздники на Десну, и было очень тяжело лежать с ней 3 часа в первой половине дня, и полтора часа во второй, и я решила поставить эксперимент: не лежать с ней. Я думала, она устанет, еще и не воздухе, и в конце концов будет спать сама. Ничего подобного! Она спала 20 минут после того, как я от неё вставала и вела потом себя соответственно. И только в полтора года, когда Ника перешла на 1 дневной сон, я почувствовала облегчение. Я укладывала её спать, сама уходила от неё, потом, через полтора часа Ника просыпалась, звала меня, и мы засыпали уже вместе. И только в 2 с половиной года я смогла полностью от неё уйти во время дневного сна. То есть я её укладываю, она засыпает, я от неё ухожу, через какое-то время она просыпается, я опять к ней подхожу, даю грудь, Ника засыпает и я могу опять от неё уйти. И мне не надо лежать с ней, что б она спала. Ночью Ника может спать сама часов до 3-х — 4-х.
Где-то в середине второго месяца моих мучений, когда я уже постоянно была на грани нервного срыва (я ни о чем другом не могла думать. Я постоянно жила в ожидании пыток), консультант по ГВ сказала мне, что у меня скорее всего молочница, и она не дает зажить соскам! До этого мысль о молочнице никому не приходила в голову, потому что я пользовалась зеленкой и ни у меня, ни у Ники нет никаких видимых признаков.
Неделю лечения нистатином — и соски стали заживать!!!!!!! Это было непередаваемое облегчение! Я постепенно начинала возвращаться к жизни. К концу второго месяца, левый сосок зажил полностью. Правда правый (еще тот, который я дала на растерзание в роддоме) заживал дольше. Но он и загрызен был больше чем на половину (ни в глубь, а по окружности соска) и сама рана была довольно глубокая.
А в середине третьего месяца зажил и он! Нельзя сказать, что мне сразу резко стало легче. Чувствительность сосков еще оставалась приличная. Ника все так же чмокала языком и давила верхней челюстью, а я все так же боялась поменять позу, но постепенно я отходила, Ника росла, ротик становился больше, мне уже намного легче было засунуть Нике грудь поглубже. И потихоньку мы приближались к правильному захвату груди.
Третий месяц.
Как только стало легче с сосками, маститами/лактостазами и околососковыми ореолами у меня стало пропадать молоко. Кризис 3-х месяцев. Причем я это заметила не сразу. До этого у меня было столько молока, что я даже мысли не могла допустить, что оно может куда-то деться! А Ника не просила есть, а только все время спала. От слабости, как я теперь понимаю. Только когда мы взвесили Нику, и оказалось, что она набрала за месяц всего 200 грамм, я поняла, что действительно, молока не хватает. На меня тут же насели со всех сторон насчет докорма смесями, но я была уже не такой неопытной, как вначале, и, с одобрения консультанта по грудному вскармливанию, вместо докорма стала давать за 1 кормление 2 груди. Это стало еще одним шагом к налаживанию нормального кормления. Во-первых, если сосать грудь не пол часа, а 15 минут (Ника все так же сосала полчаса, но по 15 минут каждую грудь), то соски чувствуют себя прекрасно. Так исчезла чувствительность сосков, которая не давала мне расслабиться и кормить с удовольствием. Во-вторых лактационный кризис прошел как и не было! За 1 неделю Ника набрала 460 грамм!
И наконец, после того, как меня перестали беспокоить соски, я осмелела и у меня начало получаться давать Нике грудь лежа. (До этого я просто боялась, что она прикусит сосок, не так возьмет, сделает больно).
Кормить лежа было удобно. Не надо было просыпаться, садиться, выстраивать подушки, что б покормить. Утром можно было поспать подольше, пока Ника сосет. Единственный минус, как оказалось в последствии, Ника очень быстро привыкла засыпать с грудью, и без неё засыпать уже не соглашалась. Тогда это ни имело никакого значения, потому что спать Ника одна тоже не могла. Но сейчас ей уже 2,9 лет, а она все так же не засыпает без груди.
Но я все еще не могла вздохнуть спокойно и сказать, что наше ГВ налажено, потому что меня очень беспокоило то, что Ника надавливает верхней челюстью на околососковый кружок. Пока не было зубов, это было не страшно, но я боялась, что когда появятся зубы, мне будет очень больно кормить и я не выдержу.
И вот в 7,5 месяцев у Ники появилось сразу 2 зуба, сверху и снизу. Оказалось, что зубы мне совершенно не доставляют никаких неприятностей. Но и Ника к тому времени уже абсолютно правильно брала грудь. Я постоянно пыталась давать грудь так, как меня учили, а Ника не сопротивлялась, и, в итоге, появление зубов только положительно отразилось на нашем ГВ. Я, наконец, успокоилась, что ничего не помешает мне кормить Нику столько, сколько я захочу.
Сейчас я уже очень хорошо понимаю, в чем были мои ошибки. И сейчас бы я очень многое сделала по другому. Но сложилось так, как сложилось. Огромное спасибо консультанту по грудному вскармливанию. Если бы не её помощь, вряд ли я смогла наладить наше ГВ.
Теперь уже трудно сказать, насколько отрицательно сказалось на Нике неудачное начало нашего ГВ. Но моя материнская интуиция подсказывает мне, что все было не зря, что компенсаторные возможности человека очень велики, и что первые трудные для Ники полтора месяца налаживания ГВ с лихвой компенсировались тремя последующими годами безоблачного кормления. Чего и всем желаю!
Окончание читайте здесь
МАМА и Ника.
